Уважаемый читатель! 190 лет отделяют нас от восстания декабристов. 14 (27) декабря 1825 года в Петербурге на Сенатскую площадь вышли восставшие вооруженные полки. Каждый из нас изучал неоднократно в курсе истории начальной и средней школы это событие.

Но вряд ли у многих сформировалось правильное представление как о причинах этой трагедии, так и дальнейшей судьбе участников восстания.

В октябре 2008 года исполнилось 150 лет со дня смерти Дмитрия Александровича Щепина-Ростовского. Немногие знают, что он был активным участником этого события, и лишь единицы скажут, что последние дни жизни он провёл в Шуе. Иные возразят, что, мол, извините, последние дни он прожил в своём имении неподалёку от Ростова Ярославского и умер, как упоминается в краеведческой литературе, в 1859 году и там же похоронен. Есть сообщения, что он был в это время морским офицером, а не командовал 6-й ротой Московского полка, как было на самом деле. Существует ещё ряд неточностей или ошибок в публикациях о нём, но давайте рассмотрим участие его в этих событиях.
Князь Дмитрий Александрович Щепин-Ростовский родился в 1798 году в семье состоятельного ярославского дворянина. Воспитывался в Морском кадетском корпусе, затем служил на флоте. Однако служба продолжалась недолго, и в чине капитана-лейтенанта он вышел в отставку. Через год он вновь возвращается на службу, но на этот раз в лейб-гвардейский Московский полк в чине поручика.
Служба складывалась удачно. И через некоторое время он был произведён в штабс-капитаны. На момент декабрьского восстания он командовал 6-й ротой Московского полка. Именно этот полк был одним из первых произведён к присяге брату умершего незадолго до этого императора Александра I Константину Павловичу. Но он был верен акту престолонаследия своему брату Николаю и дважды отказывался от права на трон. Николаю Павловичу ничего не оставалось, как вновь привести к присяге войска, Государственный Совет и Сенат и объявить себя императором. Эта присяга была назначена на 14 декабря.
Известие о присяге новому царю вызвало в среде воинских гвардейцев бурю недовольства. В их среде упорно ходили разговоры, что Николай Павлович, будучи недовольным воцарением Константина, отстранил его от власти и вынудил Государственный Совет, Сенат признать царём его и объявить присягу войскам себе.
Особенно велико недовольство было в среде офицеров среднего звания. Одним из таких офицеров и был князь штабс-капитан Дмитрий Александрович Щепин-Ростовский. Взращенная с детского возраста верность воинской присяге, «священному обету», воспринималась им как абсолютно непоколебимое. Измена ей становилась изменой Родине и православной вере. Именно верность присяге таких, как он, была использована руководителями тайных обществ для воплощения своих идей в жизнь. О том, что Д. Щепин-Ростовский выступил на Сенатскую площадь только против присяги Николаю Павловичу и за сохранение верности Константину Павловичу, говорят его слова на первом допросе вечером 14 декабря.
«. . . 13 числа уже на квартире Щепина-Ростовского собрались Волков, Бестужев, Броке, князь Кулдашев и клялись, что прольют последнюю каплю крови за императора Константина». В этом же разговоре Д. Щепин-Ростовский сказал: «. . . я также и господина Бестужева перебил: когда он начал говорить о Конституции, я доказал ему ясно, что она в теперешних обстоятельствах вредна для России. . . » Вот так получилось, что люди, обладавшие различными политическими взглядами, оказались на стороне восставших и решили своим выступлением выразить официальным властям недовольство их действиями и проводимой политикой.
Проследим действия Д. А. Щепина-Ростовского в день восстания. Он прибыл в расположение полка около девяти часов утра. Вместе с М. Бестужевым они обращались к солдатам со словами: «Ребята, вы присягали Государю Императору Константину Павловичу, крест и Евангелие целовали, а что, теперь будем присягать Николаю Павловичу? Вы, ребята, знаете службу и свой долг!».
Горячие слова командира сделали своё дело: солдаты одобрительно кричали и были согласны выступить на площадь со своими командирами. После того, как 3-я и 6-я роты под командованием М. Бестужева и Д. Щепина-Ростовского покинули казармы, к ним присоединились солдаты других рот. Когда солдаты Московского полка выдвинулись на набережную, к ним обратились командир бригады генерал Фредерикс и командир батальона полковник Хвощинский.
Заметив Д. Щепина-Ростовского с саблей в руке, Фредерикс кинулся к нему со словами: «Что вы делаете!?» Один из офицеров наставил ему пистолет в лицо, закричал: «Убьют Вас, сударь!». Солдаты же кричали: «Отойдите, убьем!» Фредерикс отскочил в сторону, но Д. Щепин-Ростовский ударил его саблей по голове, командир полка упал. Затем он сбил с ног и бригадного генерала. Такая же участь постигла и командира батальона Хвощинского. Ещё один генерал, стоявший неподалёку, начальник штаба Нейдгарт не был тронут Д. Щепиным-Ростовским по причине того, что он не вынимал шпаги.
Около 700 солдат бегом с криками: «Ура, Константин!» во главе с тремя офицерами направились в сторону здания Сената. Восстание началось. Не останавливая внимания на деталях восстания 14 декабря, необходимо заметить, что солдаты Московского полка выполняли главную роль восстания - сковали на Сенатской площади главные силы Николая I. Но отсутствие руководства восстанием со стороны Трубецкого, нежелание примкнуть к ним высокопоставленных офицеров обрекло его сначала к пассивной форме, а затем к потере инициативы, и уже к вечеру 14 декабря правительственные вой­ска атакуют восставших. Против мятежных войск были выставлены орудия, из которых через некоторое время был открыт огонь. Восстание было обречено.
Так случилось, что с солдатами Московского полка вышел первым князь Д. А. Щепин-Ростовский, так первым он и был доставлен во дворец к Николаю I. Вспоминая, писал об этом так: «Он (Д. Щепин-Ростовский) в тогдашней полной форме и белых панталонах был схвачен сейчас после разбития мятежной толпы. . . ему стянули руки назад верёвкой и в таком виде он ко мне был приведён». Он думал, что Д. Щепин-Ростовский был «главное лицо» бунта, но допрос офицера опроверг это. После допроса Дмитрий Александрович был доставлен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Там он находился до отправки его в Сибирь на каторжные работы, а с 18 января до 30 апреля был закован в кандалы.
Д. А. Щепина-Ростовского приговорили к смертной казни, которую заменили на пожизненные каторжные работы. Затем их срок был снижен до 20 лет. В 1839 году ему после почти 13 лет каторги было указано отбыть на пожизненное поселение в Сибири. После манифеста об амнистии 1856 года ему были возвращены права потомственного дворянина без титула, без права на прежнее имущество и возможностью жить, где пожелает, кроме столиц и столичных губерний под надзором полиции.
Сообщение об амнистии, объявленной Александром II, застало его в Кургане, откуда он отбыл на родину в декабре 1856 года. В своё родное имение под Ростовом Ярославской губернии Дмитрий Александрович прибыл в январе 1857 года. Буквально с первого дня пребывания на ростовской земле он попадает под тяжкий полицейский надзор. Этот контроль полицейских был настолько непереносим и отягощал его жизнь, что он был вынужден обратиться к начальнику жандармского управления с просьбой выехать за границу или вернуться в Сибирь, так как «здесь жить невозможно».
Почти все родственники и знакомые старались избегать встреч с ним, не желая навлечь на себя подозрение властей. Таким образом, лишившись общения, Дмитрий Александрович, доведенный до отчаяния, но не лишившись надежды на помощь сочувствующих делу декабристов, отправляется в Шую к Николаю Викторовичу Шимановскому. Это было в октябре 1858 года. А кто же это такой, Н. В. Шимановский, к которому за два месяца перед своей смертью так срочно выехал амнистированный декабрист и какова причина этой экстренной поездки?
Точную причину отъезда в Шую ещё предстоит определить в будущем, а предположить с большей долей вероятности можно. Из 59 прожитых им лет половину он провёл на каторге и ссылке в Сибири, его здоровье и физические силы были сильно подорваны. Дмитрию Александровичу было необходимо длительное лечение в больнице, на которое не было денег, да и поблизости от его имения отсутствовало какое-нибудь приличное лечебное заведение.
А вот в нашем городе к тому времени такая больница была - устроенная братьями Киселёвыми, да и можно было рассчитывать на материальную помощь бывшего предводителя дворянства Н. В. Шимановского, занимавшего в то время должность инспектора шуйских уездных училищ. Необходимо заметить, что Николай Викторович был тесно связан с декабристами и людьми, разделяющими их убеждения.
Во время воинской службы на Кавказе в штабе генерала А. Ермолова в январе 1826 года он был свидетелем ареста Александра Сергеевича Грибоедова (автора «Горе от ума»). В то время они жили на одной квартире и личные вещи А. Грибоедова во время переездов находились вместе с вещами Н. Шимановского. Генерал А. Ермолов, узнав о возможности ареста А. С. Грибоедова, предупредил его, дав тем самым возможность уничтожить компрометирующие материалы. В их уничтожении принимали участие не только слуга А. Грибоедова Александр Грибов, но и слуга Н. В. Шимановского Матвей Алексеев.
Вскоре после приезда к Н. В. Шимановскому Дмитрий Александрович тяжело заболел и был помещен в Киселёвскую больницу, но лечение успеха не имело, и 22 октября 1858 года он умер. Долгое время в материалах о последних днях Д. Щепина-Ростовского существовало много неточностей и ошибок. Так, даже в краеведческой и исторической литературе о Ярославской губернии и знаменитых людях этого края год его смерти указан как 1859, а место смерти село Иваньково. Там же указано и место его захоронения.
В некоторых публикациях краеведов Владимира, Иванова за последние 20-30 лет упоминаются факты, указывающие, что он умер в Шуе и именно в Киселёвской больнице, но указывают место захоронения декабриста как село Иваньково Ростовского уезда.
Чтобы попытаться определиться с реальными фактами последнего дня его жизни, я сделал запрос во Владимирский архив и получил оттуда ответ. В нём говорится, что в фонде Владимирской духовной консистории в метрической книге Васильевской церкви г. Шуи за 1858 г. в части об умерших имеется следующая запись:

«Месяц и день: 22 октября.
Звание, имя, отчество и фамилия умершего: Дмитрий Александрович Щепин-Ростовский.
Лета умершего: 59.
Отчего умер: от паралича.
Кто исповедовал и приобщал: протоиерей Андрей Архангельский.
Кто совершал погребение и где погребен: протоиерей Андрей Архангельский с дьяконом Иваном Воскресенским и пономарём Василием Прозоровским на градском кладбище».

Вот так закончилась жизнь человека, ценившего долг и воинскую присягу выше жизни. А наша шуйская земля стала ему последним приютом. Вечная ему память!
И. Смирнов,
краевед.

Подробнее читайте на sizvestiya.ru ...

37 +